То, что распятию уделено так много внимания, говорит о том, что и нам необходимо уделять ему также много внимания. М.Р. Винсент совершенно верно заметил: “Ни один день во всей Библии не описан так подробно, как этот день. Если бы вся жизнь Христа была описана так же детально, то это описание составило бы сто восемьдесят томов, то есть получилось бы размером с Библию”⁽¹⁾. Так же следует заметить, что во всех Евангелиях постепенно уделяется все больше и больше внимание служению Господа – о последних шести месяцах сказано больше, чем о трех предыдущих годах, о последней неделе сказано больше, чем о предыдущих, а последним часам жизни уделено больше внимания, чем любому другому событию, встречающемуся в Писаниях. Читая любую человеческую биографию, или же описания событий, происшедших в чей-то жизни, неизбежно сознаешь обязательно существующую разницу между жизнью героя и свой. В Евангелиях такой разницы почему-то не чувствуется. Иисус предстает перед нами в подлинном, в осязаемом и доступном образе. Герои человеком написанных биографических рассказов, ничто в сравнении с потрясающим описанием распятия Человека Иисуса, которая не в пример человеческим, занимает главное место во всех Евангелиях. Каким-то образом, но эти описания настойчиво передают нам самую что ни на есть сущность Иисуса. Ненавязчиво, без каких бы то ни было прямых указаний, мы благоговеем перед сущностью этого Человека, непременно желая как-нибудь да отреагировать на Его смерть. Кульминацией всех Евангелий является рассказ о распятии и воскресении Иисуса Христа. У Луки этот рассказ начинается с того, как Господь начал Свое последнее путешествие в Иерусалим, “когда они были в пути” (Лк 9.57-62) так, как будто они случайно оказались на пути к тому, чему посвящено все Евангелие – последнему путешествию Господа в Иерусалим и Его смерти там (Лк 13,22). Совершенно верно было замечено: “Из всех биографий, которых мне приходилось читать, только в нескольких посвящено смерти героя чуть больше десяти процентов повествования, включая биографии таких людей, как Мартин Лютер Кинг и Мохандас Ганди, умерших насильственной и имевшей далеко идущие политические последствия смертью. В Евангелиях же треть всего рассказа посвящена самой важной, последней неделе жизни Иисуса”⁽²⁾. “Крест является главной темой во всех четырех Евангелиях, которые были кем-то верно названы “описанием страстей, с необычайно длинным предисловием”. Евангелия – не биография. В каждом из них в описании смерти и воскресения Иисуса есть некая несоразмерность, указывающая на то, что Евангелист не хотел уделять слишком много внимания жизни Господа. Все Евангелия написаны так, чтобы заострить все наше внимание на самом главном – на кресте”⁽³⁾. Довольно серьезная ошибка полагать, что главным в учении Господа Иисуса является братская любовь и то, о чем говорится в “Нагорной проповеди”. Ведь самым главным и самым частым из Его требований было нести за Ним крест.

На следующих графиках ясно видно какое важное место занимает распятие в Евангелиях.

В Деяниях Апостолов также много внимания уделяется благовестию креста Христова, как и в Посланиях он является самой главной составляющей великого очищения. Два таинства в экклесии, крещение и хлебопреломление, как раз и призваны для того, чтобы приблизить верующего к кресту Господа. Достаточно ясно, что каждый из нас имеет священную обязанность перед Господом Иисусом Христом постараться жить так, как написано в Евангелиях чтобы попытаться понять и воспринять сущность Его жертвы. Ибо Он дорого заплатил и за тебя, и за меня, чтобы мы были признательны Ему за эту цену. О распятии написано так, чтобы мы могли не спеша переживать его вместе с Ним. Так же описано и осуждение Христа, чтобы мы могли представлять себе его, и также, не торопясь, сопереживать Ему. Было точно подмечено, как у Иоанна в описании суда происходящее “снаружи” сменяется с происходящим “внутри”⁽⁴⁾.

Настоящая трагедия состоит в том, что Господь часто пытался объяснить Своим ученикам значение креста, но каждый раз они либо отвечали молчанием, либо уходили от разговора, либо, как Петр, начинали возражать Ему. Трагическая пропасть, пролегавшая между крестом Господа и настроениями Его учеников, хорошо видна в Мк 10,32-40. Когда все помыслы Господа были устремлены к Иерусалиму, “Иисус шел впереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе”. Из этих слов создается воображаемая картина того, как Иисус шел на несколько шагов впереди их, а они неохотно следовали за Ним сзади. “Если и есть во всех Евангелиях нечто излишне реальное и нечто, часто приходящее на ум, так это этот момент”⁽⁵⁾. Очевидно все Его мысли были заняты предстоящей смертью, заняты тем, что Он, как Он знал, будет распят с грешниками по правую и по левую от Него стороны. И тут же Его два ученика, как бы читая Его мысли, не обращая никакого внимания на других, просят сесть у Него, “одному по правую сторону, а другому по левую в славе” Его. И в этом рассказе просматривается также еще и собственное желание Евангелистов постичь подлинную суть креста – да не случится подобного с нами, да постараемся мы, по крайней мере, хотя бы как-то сопереживать Ему, дабы смочь по-настоящему и с нелицемерным смирением посочувствовать Ему.

То, что происходило во время распятия показало глубинную сущность того, Кем был и есть наш Господь. Он стал жертвой за грех, предав Свою душу на смерть (Ис 53,12, где “предал” в еврейском означает не только “излил”, но и “обнажил”). Так что получается, что Господь на кресте обнажил Самого Себя, показав всем каков Он есть на самом деле. Вино было Его кровью, которая была Им, в том смысле, что крест явил то, Кем был, есть и будет вовеки веков Сын Божий. На кресте было написано: “Сей есть Иисус”. На кресте Он умер ради нашего искупления (Евр 9,15), предал Себя (1Тим 2,6; Тит 2,14), отдал душу Свою (Мф 20,28; Мк 10,45), и Свою кровь (1Пет 1,18,19; Еф 1,7). Его смерть, Его жизнь, Его кровь – все это было Им Самим. Кровь Христа говорит нам точно так же, как если бы говорил Он Сам (Евр 12,24,25). Это – проповедь (один из переводов этого греческого слова) креста. Павел сравнивает глас крови Христовой с землетрясением, которое “поколебало” землю при заключении ветхого завета. Голос крови может поколебать всё, что угодно, кроме непоколебимого Царства. Такова сила креста. Человеческие речи, громкие призывы с трибун, газетные и журнальные статьи, все это, и тому подобное, хотя нам и приходится вращаться в этой среде, слишком узко и ограничено. Люди просто не помнят слышанных ими проповедей. Сильно сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из нас смог вспомнить, о чем говорилось на последней встрече в экклесии, не говоря уж о предпоследней, и пред предпоследней... И в этом нет греха, ибо это одна из составляющих человеческого естества. Однако суть состоит в том, что нам необходимо, чтобы что-то встряхивало нас, и этим потрясением является голос креста. Сравнение смерти Господней с истинным словом/голосом Божиим также видно и в Ин 6,51 (ср. со ст 63), где говорится о том, что не только слова Господа дают жизнь, но и плоть Его, которую Он отдал за жизнь мира на кресте. Для людей Его слова одно и то же, что и Его плоть. Слово стало плотью. Как мы уже говорили, эти слова больше относятся к смерти Господа, нежели к Его рождению.

По закону Моисееву голос завета ассоциировался с кроплением крови на крышку ковчега откровения, так что благодаря крови агнца народ получал заповеди (Исх 25,22). В Евр 9,20 эта кровь называется кровью завета, “который заповедал вам Бог”. Так же кровью кропилась и книга закона, чтобы тем самым показать, что и она принадлежит к завету на крови. А потому есть Его плоть и пить Его кровь (очевидное предсказание Его грядущего самопожертвования и вечери воспоминания) было равносильно тому, чтобы есть и пить Его слова (Ин 6,53,54,63). Все Его слова были явлены Им в жертве Его плоти и крови. В Его смерти и жертве, образом которой является кровь Иисуса, мы видим сущность Господа, видим Его Самого. На кресте Он “предал (излил) душу Свою на смерть” (Ис 53,12), которую Он изливал и в жизни (Пс 41,5). Так что на кресте было явлено то, Кем Он был все эти 33 года. Познанием Христа является познание Его креста (Ис 53,11). Павел говорил: “Чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его” необходимо “сообразоваться” смерти Его на кресте (Флп 3,10). Он налил вино, преломил хлеб, заповедовав творить это в воспоминание о Нем, так, как будто уже тогда ученики могли вспомнить о будущем кресте.

О восставшем и превознесенном Господе сказано, как о принявшем позор, как о распинаемом снова, как снова и снова молящемся за нас, так же, как Он молился о нас на кресте (ср. Евр 5,7-9 с Рим 8,24). На кресте Он сделался ходатаем за нас (Ис 53,11,12) и теперь, будучи всегда жив, Он все так же продолжает ходатайствовать за нас (Евр 7,25). На кресте Он понес грехи наши, но Он несет их и сейчас (Ис 53,4-6,11). Крест все еще стоит – точно так же, как “по сей день” совершаются чудеса и знамения, совершенные в земле Египетской (Иер 32,20). Кровь Христа очищает нас от всех грехов сегодня, ибо Господь Иисус возлюбил нас и омыл от грехов кровью Своей (1Ин 1,7; Откр 1,5). Мы очищаемся всегда “обновляемой” Его жертвой (Евр 10,20; см. греческий и церковнославянский). Нам заповедуется выйти к Нему за стан, “нося Его поругание” (Евр 13,13). Это сказано так, как будто Он все еще находится там, вне стана, вне врат, а мы, возложив на себя кресты и Его поругание, идем к Нему по дороге печали, чтобы сораспяться рядом с Ним, почитаясь безумцами Христа ради в мире сем. Эта мысль, на первый взгляд может показаться странной, но страдания Христа все еще продолжаются. Крест еще стоит и мы, несмотря на расстояние, разделяющее нас от него, продолжаем идти к нему. Нам заповедано нести крест Его (Мф 20,23; Гал 6,12), который так же является еще и нашим крестом (Мф 10,38). Бывает время, когда Христианину ничего не остается, как только взвалить на свои плечи крест, и вот тогда, и только тогда, мы начинаем по-настоящему хоть немного понимать в сути креста Господа, который так не похож на наш.

Учение Господа о кресте очень часто не понималось. Человек, исцелявший детей и дававший чудесные наставления о любви к Богу, почерпнутые на примерах, взятых из жизни птиц и цветов, вплетал в Свои истории слова о “последнем пути” на распятие. Эти слова казались совершенно не к месту, а спросить слушающие Его боялись. Это напоминает мне, как слушаешь кого-то говорящего на немного знакомом тебе языке, слушаешь, но плохо понимаешь о чем идет речь, а потому ничего не остается, как только догадываться о сути сказанного. Иногда слышишь одно и то же, часто повторяющееся слово, являющееся, по-видимому, ключевым, и все равно не понимаешь сути сказанного. А переспросить боишься, ибо думаешь, что всё же самую суть сказанного да уловил. Однако часто со временем выясняется, что это было заблуждением, ибо суть сказанного, оказывается совсем, совсем не той, что ты думал. Очевидно так же было и с учениками Господа, когда Он говорил им о Своем и их кресте.

Когда Христос говорил о кресте и Своей жертве, следовавшие за Ним либо меняли тему разговора, либо уходили от него в сторону. Они не воспринимали саму мысль о распятии (Мк 8,32; 9,32-34; 10,35-40). Они не могли понять важности креста. То же самое может происходить и с нами, не желающими размышлять об особенностях креста и о нашем несении его, даже тогда, когда мы всё же чувствуем насущную необходимость его, чувствуем, что нам нельзя отвращаться от него. Обратите внимание на тот дух неизбежности грядущего креста, которым пропитана 19-я глава в Евангелии от Иоанна (ср. с Деян 2,23). Обратите внимание на то, как Лука говорит о настойчивости, с которой Господь совершал Свой последний путь в Иерусалим. Существует нечто неминуемое в нашем несении креста, даже если мы всю жизнь стараемся увильнуть от него. Так или иначе, но всем нам никак не избежать смерти. Чьей-то равнодушной рукой, с постоянно включенным за спиной радио, будет высечено на могильном камне и мое имя.

Существует неразрывная связь между тем, какой путь мы выбираем в служении Христу, легкий или тяжелый, и нашей жизнью с крестными страданиями. Если мы выбираем легкий путь, то тем самым слагаем с себя крест, не несем его. То, что наши чувства слишком тонки для несения креста не является оправданием. Оплакивающие Назорея женщины, позже не послушались Его слов, а потому и подпали под осуждение Иерусалима. Господь советовал им не прикрывать недостаток своей веры Ему тем, что они рыдали над Его физическими страданиями.

Я несколько раз читал лекции и проповеди на эту тему и каждый раз у меня возникало искушение бросить их на середине, поменять тему, заговорить о чем-нибудь еще. И такая реакция, как я подозреваю, присуща всем нам не только потому, что крест слишком сильно задевает наши чувства, а потому, что мы, всё же, понимаем и слышим глубину боли креста. Вероятно по этому на наших встречах для преломления хлеба так мало времени уделяется самому главному, ради чего, собственно, и происходят эти встречи. Когда мы собираемся идти на хлебопреломление, нам необходимо приготовит себя, настроиться не просто на чтение и изучение Библии, а настроиться на встречу, ради воспоминания страданий Господа. Господь говорил, обращаясь к Двенадцати, что им нужно взять крест и следовать за Ним. Когда Он говорил, что идет в Иерусалим, чтобы умереть там, Петр не стал возражать. “Иди за Мною, сатано” - не было сказано Господом с тем, чтобы Петр перестал искушать Его, ибо здесь, называя Петра сатаной, Он имел в виду то, чтобы Петр следовал за Ним в Иерусалим, со своим крестом (Мф 16,23; см. церковнославянский). Петр не хотел, чтобы Господь шел в Иерусалим и умер такой смертью, ибо хорошо понимал, что и ему тогда тоже придется понести за Ним крест. И в этом кроется также и наше неприятие креста. Мы понимаем, что если мы по-настоящему последуем за Господом, то такое следование за Ним потребует от нас слишком много.

Если мы серьезно размышляем над страданиями Господа, то нас постоянно преследует одна и та же мысль: “Такого не должно со мной случиться, я просто не переживу этого”. Однако Он умер за всех нас, которые в Нем, чтобы и мы все умерли с Ним на кресте (2Кор 5,14). Мы, по дарованной нам благодати, погреблись с Ним в крещении (Рим 6,3-5) и теперь стараемся жить в соответствии с этим. А если это так, тогда наше терпеливое отношение к братьям со временем лишь станет крепче. Ощущение креста объединяет нас, мы начинаем все одинаково чувствовать как свои недостатки, так и дарованную всем нам, без исключения, благодать.

“И весь народ, сшедшийся на сие зрелище...” (Лк 23,48). Здесь слово “сшедшийся” означает очень крепкий союз близких между собой людей. Такова сила креста. Видевшие происходящее на кресте получили глубокие впечатления, которые каким-то образом объединили их при кресте.

Когда Павел столкнулся с раздираемой плотскими страстями экклесией Коринфа и с распространением злобных слухов о себе в ней, в экклесии, которую он любил, ибо породил ее с трудом и болью, то он “рассудил быть у [них] незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого” (1Кор 2,2). Противоядием для всех проблем возникших в экклесии было размышление о кресте. Павел утверждает, что наша настойчивость на своей правоте, может стать преткновением для немощного брата, “за которого умер Христос”. Тем самым Павел как бы говорит: “Задумайтесь о Его кресте и жертве, и тогда ваше собственное заповеданное самовоздержание покажется вам ничто”. Когда Павел обращается к Галатам, “завороженным” плотскими учениями окружающего их мира, то он напоминает им, что это стало бы невозможным, если бы они не перестали видеть перед собой ясно представленного перед ними распятого Христа (Гал 3,1; современный перевод). Похоже, что Павел вместе с ними пережил распятие Христа настолько реалистично, что страдания Христа оказались ясно предначертанными перед их глазами. Павел как бы говорит: “Если вы все это видели, и это до сих пор стояло бы перед вашим глазами, то вы никогда и ничем не смогли бы прельститься”. Это же самое является противоядием от всех духовных недугов и для нас. Человек видящий, по-настоящему видящий страдания Христа, просто никогда не сможет уклониться от них ни в теории, ни в жизни. Когда же мы перестаем держать перед своим мысленным взором страдания Христовы, то просто забываем как о них, так и о Самом Христе. И в этом плане, описание распятия, если в него достаточно вдумчиво вникнуть, обладает почти таинственной силой. Господь предвидел, когда Он будет вознесен, то всех (всех – из всех народов, племен и языков) привлечет к Себе в истине (Ин 12,32). Стоит хотя бы чуть-чуть задуматься о том действии, которое произвел крест на людей, и понимаешь всю истинность Его слов. Крест был орудием мук, пыток, однако именно он стал вдохновением для многих и многих для написания гимнов и прославлений (например, “Когда я вижу чудный крест...”). Люди никогда не посвящали гимнов гильотине и не восхваляли виселицу. Также люди никогда не сохраняли какие бы то ни было воспоминания о казне на электрическом стуле и уж точно никогда не искали в нем вдохновения для грядущих страстей.

То, что распятию уделено так много внимания в Евангелиях, говорит о том, что главной целью для любого настоящего Христианина является сораспятая жизнь с Иисусом на кресте. Мы должны “разделить с Ним Его страдания и стать как Он в Его смерти” (Флп 3,10; современный перевод). И, что удивительно, постепенно наша жизнь становится именно таковой. Именно такими угодно Богу видеть нас на смертном одре, или же ко дню возвращения Господа, дабы и мы, хотя бы самую малость уподобились Иисусу, умирающему на кресте. Только так “уничиженное тело наше” будет преображено в Его пришествие “сообразно (то же самое греческое слово) славному телу Его” (Флп 3,21). И именно по этой причине мы должны всё почитать тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса (Флп 3,8), где слово “превосходство” подразумевает, что читающему уже знаком Его дух на кресте. Вот почему познание креста так необходимо и важно в нашей жизни.

(1) M.R. Vincent, Word Studies In The New Testament (Grand Rapids: Eerdmans, 1946).

(2) Philip Yancey, The Jesus I Never Knew (London: Marshall Pickering, 1995) p. 185.

(3) Leon Morris, The Cross Of Jesus (Carlisle: Paternoster, 1994 ed) p. 2.

(4) Donald Senior, The Passion Of Jesus In The Gospel Of John (Leominster, UK: Gracewing, 1991) p. 69.

(5) James Denney, The Death Of Christ (Carlisle: Paternoster, 1997 ed.) p. 25.