29. Восстание Корея

Числа 16

Одним из классических примеров в пестрой истории Израиля сознательного выбора пути зла и лицемерия, является восстание Корея против власти Моисея и Аарона. Похоже, что не по простому совпадению, а намеренно, это произошло почти сразу после предупреждения: «Если же кто… сделает что дерзкою рукою, то он хулит Господа…  ибо слово Господне он презрел… истребится душа та; грех ее на ней» (Числ.15,30,31).

Во главе восстания было четверо: Корей – левит, Дафан, Авирон и Авиан – сыны Рувимовы. Все они были, одни дальними, другие близкими родственниками Моисея и Аарона, что хорошо видно на схеме.

Таким образом получается, что Корей приходился двоюродным братом Моисею и Аарону, но без священнических обязанностей. Он исполнял обязанности только левитов, хотя и довольно ответственные, надзирая за работой сынов Каафовых (Числ.4).

Но почему сговор состоялся именно с коленом Рувимовым? Ответ на этот вопрос дает Блант в «Не придуманных совпадениях» (“Undesigned Coincidences”, Blunt), показывая, что такой союз очень типичен для мира сего. Дело в том, что по установленному порядку, когда стан Израильский разбивался в пустыне, колена Рувима и Каафа становились рядом (Числ.2,10; 3,29).

Прибавьте сюда еще и то, что Рувим был первенцем Иакова, первородство которого позже было передано Иосифу (Быт.49,4), то можно понять их горячее желание восстановить свое традиционное первенство.

Большинство против Моисея

Это был не тот случай, когда горстка отчаявшихся людей спонтанно совершает государственный переворот. Заговорщикам симпатизировало большинство народа. С Кореем были «двести пятьдесят мужей, начальники общества, призываемые на собрания, люди именитые» (ст.2), и за каждым из них, наверняка, стоял большой семейный клан, главой которого он являлся.

Также и левиты, которые в случае с золотым тельцом были на стороне Моисея, теперь, в большинстве своем, перешли на сторону восставших (ст.8). «Полно вам, сыны Левиины… неужели мало вам…» - эти слова были обращены не только к одному Корею. И позже, дочери Салпаада, упоминая о верности своего отца, говорили так, как будто его поступок был исключением (Числ.27,3).

И некоторые детали подтверждают это предположение: «И собрал против них Корей все общество (включая и семьдесят вдохновенных старцев?)… И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря: отделитесь от общества сего, я истреблю их во мгновение. Они же пали на лица свои и сказали: Боже, Боже духов всякой плоти! один человек согрешил, и ты гневаешься на все общество?» (ст.19-22).

Красноречиво звучит: «один человек согрешил», выражая таким образом мнение Моисея и Аарона, что виновником восстания был один, а не четверо, и этим одним был пререкающийся Корей (Иуда 11; церковнославянский). Все же остальные шли у него на поводу.

Обвинения, звучащие против людей Божиих, были типичной демагогией, рассчитанной на толпу. «Полно вам (т.е. не слишком ли долго вы держитесь у власти?); все общество, все святы, и среди их Господь! почему же вы ставите себя выше народа Господня?» (ст.3). Каждая фраза в этом высказывании, прежде чем ее произнесли, была очень внимательно взвешена. Притязания самозванных начальников были основательно подготовлены, а потому они и строили из себя альтруистов, представителей всего народа, чьи интересы они, якобы, представляли. «Все общество, все святы». Несомненно! Неужели Корей совсем позабыл о том, в какие глубины неверия это «святое» собрание опускалось совсем недавно (Числ.14)? И все же они заявляли:

- Вы, Моисей и Аарон, совсем не имеете никаких сверх полномочий! Разве явление присутствия Господня, находящееся среди народа, дано только вам, а не всем? Разве эти семьдесят избранников избраны пророчествовать не Божественной силой? «Вы ставите себя выше народа»! Вы – самозванцы! И теперь самое время вывести весь ваш обман на чистую воду.

Откровенная ложь подобных обвинений должна была вызвать бурю эмоций в груди Моисея и все же, когда Моисей, услышал это, то он «пал на лицо свое», возлагая разрешение сложившегося положения, на плечи Господа. Он мог, и был в праве, воспылать гневом негодования против тех, кто требовал от него отчета. А он пал на лице свое, молясь за своих противников (ст.22), а также прося Бога разрешить сложившееся положение (гл.14,5; 20,6): «Завтра покажет Господь, кто Его».

Единственно кого упрекал Моисей, был Корей. Разве ему не было достаточно благословений Божиих в его высоком положении, которого он был удостоен в служении при скинии собрания (гл.4,4-15)? «И вы домогаетесь еще и священства… Что Аарон, что вы ропщите на него?» Что могло означать – разве вы не боитесь идти против помазанного Господом первосвященника (Евр.5,4)? А также – какую обиду вы могли потерпеть от безобидного Аарона? Разве такой человек, как Аарон, мог узурпировать власть?

 И мягкий укор Моисея не остался не услышанным. Отсюда и дальше Авнан, сын Фалефа, среди недовольных уже не упоминается. Очевидно, он внимательно прислушался к словам Моисея и внял им. И, в чем можно быть уверенным, это было не легким решением, ибо людей почти невозможно отговорить от их затей, когда они заходят в своих заблуждениях настолько далеко, что уже переходят от слов к делу.

Передергивание

Дафан и Авирон же явили совершенно другой дух. На призыв Моисея встретиться для переговоров, они ответили весьма грубо и дерзко, снабдив свой ответ изобилием ложных обвинений.

«Не пойдем! разве мало того, что ты вывел нас из земли, в которой течет молоко и мед, чтобы погубить нас в пустыне? и ты еще хочешь властвовать над нами! привел ли ты нас в землю, где течет молоко и мед, и дал ли нам во владение поля и виноградники? глаза людей сих ты хочешь ослепить? не пойдем!» (Числ.16,12-14).

Ответ умело напичкан умышленными искажениями истины. Египет – не Ханаан, земля, «в которой течет молоко и мед». Ты привел нас в эту страшную пустыню в надежде на нашу погибель, потому что тебе нужна только власть, власть и еще раз власть.

Очевидная нелепость всего этого, должно быть, была отвратительна душе Моисеевой. И как же ему было противно его служение им, которое напомнило ему сейчас слова, сказанные много лет назад: «Кто поставил тебя начальником и судьею над нами?»

«Привел ли ты… и дал ли во владение?» Совсем недавно Моисей, Аарон, Иисус Навин и Халев умоляли их показать веру в Бога их отцов и войти в землю!

Ничего больше так не влияет на дух доброго человека, чем умышленное передергивание его слов и поступков. Когда фарисеи таким образом обращались с Иисусом, Он недвусмысленно заявил им, что подобное «не простится… ни в сем веке, ни в будущем». И здесь вполне оправдан гнев Моисея против обвинений его в злодействе.

- Господи, - воззвал он, - как Ты можешь принимать жертвоприношения от таких людей, как эти? Может ли их подобный умышленный грех быть покрыт жертвами? (гл.15,30).

И это были те, ради которых, и вместо которых он совсем недавно был готов принести в жертву самого себя?!

Одним из самых интересных моментов в этой истории является поведение самого Моисея, а именно то, как он усиленно старается все время очистить себя, обелиться перед Богом своим ото всех, очевидно нелепых, обвинений. Вместо того, чтобы в праведном гневе обрушиться с обличениями на своих врагов, из его уст звучит страстная попытка разубедить Вседержителя не принимать пред лице Свое клеветников, переносящих жалобы народа Израильского. «Я не взял ни у одного из них осла (осел – знак власти: Суд.10,4; 12,14; 5,10), и не сделал зла ни одному из них».

Можно быть уверенным почти на сто процентов, что речь Дафана и Авирона против Моисея не была бы столь грубой и дерзкой, если бы они не знали наверняка, что за ними стоит народ, и что победа в перевороте будет за ними.

Противостояние

Назревший путч набирал обороты. Теперь только публичное и эффективно страшное наказание могло спасти народ от беззаконного и опасного отречение от Богом помазанных священника и пророка.

И это произошло в подходящий момент. То, что Корей без каких бы то ни было колебаний принял вызов Моисея, говорит об очень многом. Несомненно он думал, что Моисею не куда деваться, что он полностью оказался в его руках. Пускай все увидят, насколько он, Корей, может быть величественнее и достойнее в роли первосвященника, чем какой-то там малодушный Аарон. Тогда даже последние из колеблющихся перейдут на его сторону.

Отступничество Корея уже породило ядро разногласий в поклонении в скинии собрания. К этому выводу склоняют два факта, первым из которых является то, что двести пятьдесят начальников общества уже обзавелись кадильницами для каждения утром и вечером, что было исключительной обязанность священников, обязанность, которая не могла перепоручаться ни левитам, ни вообще кому бы то ни было. Значит, форма иного поклонения Богу уже процветала, и уже приносила свои вредные плоды. Также дважды упоминается жилище Корея, Дафана и Авирона. Но здесь слово «жилище» то же самое, что и «скиния» собрания, слово, которое на еврейском языке резко отличается от слов, обозначающих простое жилье, шатер, дом и т.п. К тому же, будь это простое жилье, о нем бы говорилось во множественном числе, ибо каждый из этих начальников, конечно же, имел свой собственный шатер.

Драматический момент наступил, когда на следующее утро Моисей с Аароном призвали к скинии Господней этих 250 самозванных священников.

Там собралась вся компания Корея, с медными кадильницами и несомненно, одетые в священнические одеяния, на которые не имели никакого права. Аарон (и его два сына; ст.37?) принесли кадильницу.

Исключительно неожиданное заступничество презренных всеми начальников спасло подавляющее большинство от немедленного наказания. Но суд все равно должен был состояться. А потому Моисей воззвал к народу, чтобы тот подальше отошел от новой скинии бунтовщиков, которая была воздвигнута, возможно, на южной стороне настоящей скинии собрания, поближе к стану Корея. Более того, народ был также предупрежден, чтобы он держался подальше от шатров семей Дафана и Авирона.

Так мятежники были разделены на две группы: на новоявленное священство, стоявшее перед скинией, и на их ярых сторонников, надеявшихся разделить с ними все блага их положения, которые стояли отдельной группой поодаль у своих шатров.

Явление славы Господней и торжественное обращение к народу Моисея уже произвели на толпу должное впечатление, ибо с мятежниками остались стоять только приверженные им фанатики.

Двойное осуждение

И тут Моисей бросил свой вызов. Его истинность, как пророка, должна быть скоро доказана и самым необычным и страшным образом – немедленной гибелью Дафана, Авирона и их семей. И этим жутким действом будет оправдан не только он сам, но и подлинность священства Аарона.

И это произошло тут же, пока еще говорил Моисей. Земля закачалась под ногами у них и внезапно раздалась, открыв бездонную пропасть, подобно пасти левиафана, которая и поглотила отступников-заговорщиков. Мужчины, женщины, дети, шатры, ковры, утварь, привязанные домашние животные и даже, выставленное знамя колена Рувимова (с человеком), все погрузилось в бездну. И из этой разверзшейся страшной ямы, раздавался долгий, медленно затихающий вопль беспомощного ужаса, который перестал быть слышен только тогда, когда земля, также дрожа и раскачиваясь, сжала свои огромные челюсти над несчастными, поглощенными в ее испещренной утробе.

Так «погибли они из среды общества». Блуждая неустанно вдали от пути разумения, они наконец-то нашли покой в собрании мертвецов.

Одновременно гнев Божий возгорелся и против Корей с его самозванным священством. Когда Надав и Авиуд принесли в своих кадильницах «огонь чуждый», от Господа вышел огонь и поглотил их. Та же самая страшная участь постигла теперь Корея и его двести пятьдесят человек. За считанные секунды, там, где только что блистали знамения человеческой гордыни, остались лишь обугленные ряды скрюченных трупов с еще дымящимися благовониями кадильницами. Воздух наполнял запах этих ароматов, смешанный с острым запахом горелой плоти. Смертельный вопль поглощенных только что землей, эхом отзывался в оцепеневшей от ужаса толпе свидетелей происходившего осуждения, которое, видимо, могло происходить исключительно от Бога.

Уже было сказано, что когда первосвященник входит во святая святых в день очищения, то он должен покрываться облаком курений, чтобы ему не погибнуть от присутствия славы Господней (Лев.16,12,13). Тут же присутствовали недалекие, думающие лишь о себе, самозванные священники со своим составом курений. Когда слава Господня сошла на стоявших в ожидании у дверей скинии собрания, их самодельные одеяния оказались также бесполезны, как прикрытие из фиговых листьев. Как эти люди думали выжить в присутствии поядающего огня Божественной славы?

После суда – срочное дело. Неосвещенный огонь вместе с курением необходимо немедленно удалить от святого места. А потому, по приказу Ангела Господня, Елеазар, старший из оставшихся сыновей Аарона, должен был опустошить кадильницы вне стана так, как будто они были наполнены самым обыкновенным мусором. Выбор для этого дела Елеазара говорит о том, что служение Аарона, как первосвященника, было наследственным. Дверь к священству была заперта навеки перед лицом восставших родственников Корея.

Но и теперь суд еще не был завершен. Чада Израилевы, с завидным постоянством намеренно уклоняющиеся не туда, куда нужно, теперь повернулись к Моисею с Аароном, обвиняя их во всем том, что они только что видели. Как будто это Моисей сделал так, что земля отверзла уста свои и поглотила так много человек! Как будто Аарон черной магией вызвал огонь, который сжег сынов гордыни!

А потому слава Господня вновь явилась в столпе облачном, но так, что и днем она виделась столпом огненным. И опять из среды его прозвучал повелительный призыв, обращенный к двум вождям: «Отсторонитесь от общества сего, и Я погублю их во мгновение». И опять Моисей с Аароном, отложив все свои обиды, стали молить за тех, кто совсем не заслуживал того, чтобы за них заступались.

Впрочем на этих ропотников уже «вышел гнев от Господа», а потому для них уже требовалась заступа иного рода. Аарон взял свою кадильницу, горящие угли от жертвенника и полную пригоршню курений (его действия являются поразительной противоположностью действиям Корея), и быстро побежал в середину народа, чтобы и они, как первосвященник во святая святых, были защищены сенью облака курений от поядающего среди них света Божественного лица. Так он «заступил» (букв. «очистил», см. церковнославянский) их (ст.47), встав «между мертвыми и живыми». Разница между спасительным ходатайством Аарона за других и бесполезными попытками бригады священников Корея спасти самих себя, должна была быть видна даже таким слепцам, как Израильтяне.

Быстрота действий Аарона остановила едва начавшееся поражение. И все же «умерло от поражения четырнадцать тысяч семьсот человек».

Примечания к Числ.16