3. ВОЛНЕНИЯ В ШВЕЙЦАРИИ


За десять лет 1522-1532гг. волна протестантской Реформации прокатилась по Европе. Она докатилась до самых отдаленных уголков христианского мира, затронув не только территории, официально признанные "протестантскими", но и, возмутив водовороты и течения в землях, чьи правительства были наиболее лояльны к Римскому католичеству, такие как Испания, Италия и Австрия. Необходимо помнить, что первым официальным протестантским государством был цюрихский кантон в Швейцарии, магистрат которого одобрил государственную церковь "в соответствии со словом Божьим" в 1523г. В это время Лютер, хотя и практически беспрепятственно проповедовал в германских землях, всё еще считался отлученным еретиком вне закона в официальных пределах Римской католической империи. Не позднее 1525 Филипп Гессенский, в ответ на санкции Лютера за его двоеженство, основал Лигу германских земель в защиту лютеранской церкви. К 1532г. несколько швейцарских кантонов, часть немецких земель, Швеция и Англия отделились от Рима. Повсюду желание перемен давало о себе знать и неудержимо выплескивалось как пар из кипящего котла.

Отчасти протестантское движение было политизировано, совпадая с растущей волной национализма и знаменуя собой агонию средневековья. Отчасти, также, оно было социальным, т.к. буржуазия и ремесленники, искавшие для себя новые социальные приложения, поддерживали и воодушевляли его. Но частью оно было вызвано и новым пониманием Библии, желанием общаться с Библией напрямую, через оригинал и через национальные языки вместо непонятного латинского или средневековых теологов.

Многие мужчины и женщины не желали более оставлять свое вечное спасение в руках нечистоплотных монахов и торговцев индульгенциями. Даже церковнослужители, разочарованные своим положением, покидали развращенные ряды своего цеха, женились и становились обычными гражданами, добавляя тем самым жару в споры и подстегивая мысль. Брожение идей наблюдалось и в университетских залах и в домашних собраниях просвещенных мастеровых: перестроить христианскую церковь заново на оригинальной основе, целиком соответствующей Святому Писанию.

Одна такая группа собиралась в Цюрихе под руководством Андреаса Кастельберга, хорошо известного в городе человека: он был инвалид и передвигался на костылях. Регулярные встречи для изучения Библии со свободным обсуждением начались не позднее 1522г. Главными темами бесед были послания Павла. В 1523г. они встречались в доме Феликса Майнца, молодого ученого библеиста и лингвиста. Вместе читали Библию. Майнц читал на языке оригинала и затем переводил менее искушенным в языкознании присутствующим. Они обсуждали идеальное устройство церкви и ставили целью посредством изучения и дискуссии яснее представлять, что несет в себе Евангелие. Многие такие же группы независимо пришли к сходным заключениям, часть которых совпадала с теми, что были характерны для верующих более ранних веков, о которых говорилось в предыдущей главе.

Независимость от Рима
Группа Кастельберга-Майнца работала вначале в кооперации со швейцарским евангелическим реформистом Ульрихом Цвингли, который подталкивал цюрихский магистрат к провозглашению независимости от Рима. Совет, несомненно, благоволил этому, но и был обеспокоен широтой реформ, предлагаемых группой. Седьмого июля 1522г. Конрад Гребель, Клаус Готтингер, Генрих Эберли и Варфоломей Пур предстали перед Советом, и им было зачитано "не прекословить монахам проповедникам и не вести более диспутов на эти темы".

Но библейская группа продолжала встречаться и заниматься реформистской деятельностью. В январе 1523г. Цвингли прояснил свою позицию, заявив, что новая церковь должна быть основана на принципах Писания, и, если понадобится, стать церковью гонимой и не быть устанавливаемой силой. "В светских делах судьи необходимы, но в том, что касается божественной мудрости и правды я не приемлю иного судьи, чем живое Писание и Духа Божьего, который и говорит со страниц Писания". Майнц, Конрад Гребель и Кастельберг со своими друзьями поддержали Цвингли от всего сердца и просили его поскорее использовать свое влияние, чтобы искоренить все следы Римско-католических ритуалов, включая мессу, крещение младенцев, поклонение иконам, Богородице и заклинание святых, заменив все это действами, соответствующими Новому Завету.

В 1523г. Цюрих официально стал евангелическим, а с 26 по 28 октября прямо перед зданием Ратуши состоялся большой трехдневный диспут, дабы определить скорость и широту реформ. Цвингли заранее сказал своим друзьям, что Слово Божье будет его единственным судьей, и что если Совет примет какой-то иной курс, то он с ним не согласится, а станет продолжать работать над истинной реформацией. Он также ясно выразился об отказе от вооруженных сил и принял точку зрения Майнца и его группы о важности крещения верующих.

Хюбмайер, "неутомимый слушатель"
Цвингли, конечно, играл заглавную роль в дискуссии, но другим значительным ее участником был 42-летний евангелический проповедник из Вальдшута доктор Бальтазар Хюбмайер, до этого бывший проректором университета. Родился он в деревне Фриберг недалеко от Аугсбурга. Окончил фрайбургский университет с дипломом магистра; учился у доктора Эка, который, будучи поборником католицизма, позже препятствовал распространению лютеранства в Германии. Эк характеризовал молодого Бальтазара как "прилежного читателя и неутомимого слушателя". Ему было предложено работать в университете в Ингольштадте, где он защитил докторскую и стал проректором. После пяти лет жизни в Регенсбурге он переехал в Вальдшут, город на немецком берегу Рейна. Вальдшут находится недалеко от Базеля, где он встретился с великим Эразмом Роттердамским ("он говорит легко, а пишет с осторожностью" – отозвался о нем Хюбмайер) и был неприятно поражен прокатолическими взглядами последнего. Он погрузился в глубокое изучение Писания, что и привело его к революции в его понимании. После серии лекций о Евангелии от Луки в Регенсбурге он посетил Цвингли в Цюрихе, а также зятя Гребеля фон Ватта, жившего в Сан-Галене. Дискуссии концентрировались вокруг важности крещения: Хюбмайер настаивал, что в Писании нет никаких намеков на крещение младенцев. И по духу и по букве это было чуждо первым христианам, требовавшим сознательного решения креститься.

Когда стало известно, что состоится трехдневный диспут, Хюбмайера настоятельно просили принять в нем участие. Некоторые из его выступлений были украшением дебатов. В одном из них во второй день было такое место:

"Ибо Писание есть солнечный свет и истинный светоч, чьим светом все наносное в человеческом мозгу озаряется, а мрак рассеивается. Ошибки должны поверяться и исправляться одним только участием Слова Божьего".

Для него было логичным, чтобы христианин так себя называл, если он следовал Христу – только Его заповеди приводятся в Писании. Совершенно необходимым было, чтобы все представляли настолько ясно, насколько это возможно что это за заповеди. Вот место из его выступления в третий день:

"Смеху подобно немцу слушать латинский речитатив, о котором ему ничего не известно. Как иначе это назвать, как не попыткой скрыть Господа, которого мы должны проповедовать? Павел желал, чтобы в церкви говорили на всем понятном языке, и он предпочитал произнести пять слов, но чтобы всем было понятно вместо тысячи непонятных на незнакомом никому языке".

Типичным для Хюбмайера было и такое выступление:

"Вот, братья, мое мнение, которое я вынес из Святого Писания. Если я в чем-то ошибаюсь, умоляю вас, братья, заклинаю Христом нашим Спасителем и днем страшного суда, снизойти и в братской христианской манере наставить меня в истине. Я могу ошибаться, ибо я всего лишь человек, но меня нельзя назвать еретиком, т.к. я приму научение от любого. И если кто-нибудь научит меня лучше, я буду ему несказанно благодарен, я признаю ошибку и в соответствии с решением божественного слова с готовностью подчинюсь. Я сказал. Вам решать нуждаюсь ли я в наставлении".

Среди слушавших его был один человек, который 18 месяцев спустя доказал правоту его слов.

Многие из присутствовавших знали цену заявлениям Цвингли и не без оснований считали себя преданными им. Он уступил Совету по самым важным параграфам: "Мои Господа, вам решать, какие из правил принять в будущем". Заявляя, что Реформация должна быть поддержана силой оружия, он отбросил свои прежние "мирные принципы" и произнес волнительную проповедь в защиту военных действий. Разговор о гонимой церкви стих и было ясно, что и крещение младенцев будет принято им. Церковь в Цюрихе должна быть государственной; к ней, а не к братству, должны принадлежать все от мала до велика. Симон Штумпф, член кружка Гребеля-Майнца, устрашился такого решения: "Я буду молить Христа ниспослать мне духа своего, и я буду проповедовать и действовать против этого". И в последующей истории реформации, проводимой Цвингли, личные интересы играли решающую роль.

Коренная Реформация
Хюбмайер вернулся в Вальдшут и взялся за коренное переустройство всей религиозной жизни общины. Картины и иконы были удалены из церкви, а из алтаря вынесены подсвечники. Дорогие одеяния, потиры и инкрустации из драгоценных камней проданы. Его свадьба с Элизабет Юглин стала поводом для устройства праздника для всего города.

Вывешивать тезисы на дверях церкви не было изобретением Лютера. Это было своеобразным эквивалентом нынешнему объявлению в газете. Здесь приводятся избранные параграфы его тезисов в ознаменование начала реформ в Вальдшуте (1524г.). Сразу видится его характерный деловой стиль изложения.

· "Вера есть способ познания милости Бога, которую он явил через посланного нам Сына Своего единородного. Посему, долой всех прикидывающихся христианами.

· Вера эта не может оставаться мертвой, но должна проявлять себя в благодарении Богу, а по отношению к нашим братьям – в выражении братской любви. Посему, долой все обряды, подсвечники, святую воду.

· Только те дела угодны Богу, которые он сам заповедал, и только те неугодны, которые он запрещает. Посему, долой посты, подавление плоти, сутаны, иконы.

· Месса не есть жертва, а воспоминание о смерти христовой. Поэтому она не имеет смысла ни во славу живущих, ни за упокой умерших. Посему, долой мессы по душам и прочее.

· Поскольку Христос один принял смерть за грехи наши, и мы крестимся в его имя, то и обращаться нам следует к нему одному, ибо он один – наш посредник и защитник. Посему, долой паломничество.

· Все христианские учения, не установленные самим Господом, бесполезны и порочны. Посему, долой всех ученых и прочих учителей, говорящих то, что не от Бога.

· Чистилища ищут те, у кого плохо с пищеварением, искать его – все равно, что искать могилу Моисея – ее никогда не найдут.

· Пытаться обрести непорочность для человека – все равно, что пробовать лететь над океаном без крыльев.

· Тот, кто ради земных благ отрицает или замалчивает Слово Божье, тот продает благословение Бога – как Исав продал свое первородство, и так же будет отвержен Христом".

Две интерпретации
В июне 1524г. в Германии разразилось крестьянское восстание. Преимущественно это было социальное возмущение, но имело и религиозную подоплеку. В суждениях о подобных вещах историки во многом бывают субъективны и не могут оставаться беспристрастными. В двух немецких государствах (ФРГ и ГДР до 1989 года – прим. перев.) существуют две диаметрально противоположные точки зрения: западногерманские историки говорят о зверствах крестьян, тогда как по версии Энгельса, которая одна только и имеет право на существование в восточной Германии, Лютер был дьявол во плоти и именно лютеране творили бесправие.

Значительной фигурой в восстании был Томас Мюнцер. Ярый защитник Реформации, он остается загадочной фигурой. Иногда о нем неверно говорят как об "анабаптисте", взгляды его считались такими же, как у Гребеля из Цюриха, а его отношение к Лютеру похожим на отношение к Цвингли.

Но их пути вскоре разошлись: 13 июля 1524г. Мюнцер произнес зажигательную речь в замке Альштедта Саксонского, обращаясь к аудитории, состоящей из особ королевской крови; значение этой речи было ясным и недвусмысленным: правление святых должно быть установлено силой революции, а неугодные Богу устранены:

"Что надо делать с грешником, утаивающим Евангелие? Гоните его, уничтожайте его. Творите праведный суд по воле Господа! Не оставляйте в живых отвращающих нас от Бога. Безбожник не имеет права на жизнь, если он стоит на пути праведных. Безбожник не имеет права на жизнь, если только праведные не даруют ему эту жизнь".

Гребель был глубоко разочарован. В сентябре 1524г. он пишет Мюнцеру, умоляя его придать событиям иной ход:

"Евангелие и его приверженцы не имеют права защищаться мечом, не должны они этого делать и в целях самозащиты, а именно таковые методы ты и практикуешь, как сообщил нам один наш брат. Истинно верующие христиане есть овцы среди волков, агнцы на заклание, им надлежит пройти крещение через мучения, болезни, преследования, страдания и смерть; они должны быть испытаны огнем и сойти в землю своих отцов для вечного покоя не убивая чьей-то плоти, а умерщвляя дух вражды в противнике".

Дальнейшие контакты их прервались. Мюнцер продолжал поощрять восстание крестьян, и сам был обезглавлен в мае следующего года. Все это и некоторые другие моменты, указывающие на связь с повстанцами, дали основание позднейшим историкам в неверном свете показывать миролюбие "анабаптистов", а также нашло отражение в изложении современных энциклопедий.

Споры по вопросам крещения
Крещение продолжало оставаться камнем преткновения для группы в Цюрихе. Необходимо сознавать, что противоречия были значительно глубже, чем простые споры о форме и значении евангельской доктрины. Крещение младенцев, но на "усовершенствованной" основе, считалось жизненно необходимым для национальной или государственной церкви. Прежнее всеобъемлющее крещение по католическим канонам должно было смениться новым. Крещение верующих на основе личного покаяния считалось важным для устройства истинно евангельского вероисповедания. Вожди Реформации: Цвингли, Лютер и другие – высказывались за последнее, но непоследовательно поддерживали первое, когда надо – силой. Для большинства искренних и набожных людей такое двуличие было непереносимым, и столкновения стали неизбежны.

В ноябре 1524г. две недели подряд перед зданием магистрата состоялись диспуты, на которых были вынесены решения по вопросам крещения. Цвингли защищал крещение младенцев, тогда как Гребель и Хетцер выступали за его отмену и ратовали за крещение верующих. Дискуссия, как это было принято, велась всецело на основе Писания. Но Гребель позднее писал:

"Нам не давали говорить, и не было никакой возможности Писанию быть услышанным. Когда один из нас хотел говорить по существу они улюлюкали нам, и речь застревала в горле, тогда как им самим следовало бы почаще опираться на Писание. Цвингли так ораторствовал, что не было ни малейшей возможности вставить слово и ответить на его вопросы".

Цвингли, разумеется, придерживался иного мнения по поводу митинга. Он считал своих оппонентов фанатиками, неспособными выслушать его аргументы и тем обманывающими сами себя.

Майнц и Гребель были разочарованы результатами ноябрьских диспутов, и Майнц приготовил петицию, предлагающую "неопровержимое доказательство того, что крещение младенцев не соответствует Писанию". Короткий, но впечатляющий документ был заклеймен Цвингли и Советом как "подрывающий устои государства", а все движение за крещение верующих – "заговорщическим". Гребель быстро опроверг обвинение:

"Я никогда не принимал участия в заговоре и никогда не говорил ничего такого, что можно было бы считать заговором, как это могут подтвердить все, с кем я когда-либо имел дело".

Гребель сознавал, что он и все его друзья оказались теперь в высшей степени опасном положении, т.к. их движение представлялось как измена. За неделю до Рождества 1524г. Гребель написал короткое письмо своему зятю фон Ватту, бывшим заместителем Цвингли в Сан-Галлене. Его стоит процитировать, т.к. оно приоткрывает важные стороны в отношениях между реформацией Цвингли и окружением Гребеля, которая месяц спустя стала независимой религиозной организацией. Из него также видно, что Гребель хорошо сознавал опасность их положения.

"Дорогой мой д-р и зять,

то, о чем ты меня просишь, сделать я не в состоянии. Моя правдивость не зависит от этого только случая, поэтому, пожалуйста, не считай это недоброй волей. Прошу тебя, верь мне. Те, кто постиг божественное откровение по вопросу крещения, не желают крестить своих детей. Они не раз предупреждались властями, но твердо стоят на своем. Я надеюсь, что Господь ниспошлет нам терпение.

Если брошюра будет издана, и я доживу до этого, то пришлю ее тебе. Помолись Богу за успение Его воли и нашей (или хотя бы моей только) стойкости в исполнении Его воли.

Привет моей сестре и всем ученикам и тем, кто только знакомится со Словом Божьим и благочестивой жизнью и пусть они, если захотят, помолятся тоже и за нас в эти трудные времена. Один Господь ведает, почему, ну почему, это время так жестоко.

Искренне твой зять,

Конрад.

P.S. Мне очень бы хотелось, чтобы мы были братьями в правде христовой".



 
> Оглавление >