Сообщество первого столетия строилось на основе социологии ойкумены, домостроительства. Глава дома, в то время, был непререкаемым авторитетом, за которым следовали все члены его. В том числе и в религиозных вопросах. Для рабов непослушание хозяину дома грозило смертью. А ведь Христианское призвание всегда отличалось индивидуальностью, которое в те времена было призванием в неслыханную до сих пор религию. Впрочем и религия была тогда чем-то, равносильно хобби. Философы обнадеживали только тех, кто мог почитаться чистым. Религии тех времен не могли служить утешением ни уставшим от жизни, ни обремененным грехами. А потому Христианство воспринималось либо как хобби, либо как то единственное, ради чего стоило жить. Всё так же, как и сейчас! Говоря по-человечески, призвание Христово не давало никаких привилегий в жизни, как оно не дает их и сейчас. Ибо каждому, уверовавшему в Него, надо оставить все привязанности в этом мире, будь то к отцу, к матери, к детям, ради одного – ради связи с Ним и с Его экклесией. Это непривычно, и… необходимо! Ибо в экклесии, по всему миру, можно найти в сто раз больше, скажем, отцов. А из этого следует, что единение просто должно существовать. Люди оставляли всё, всех своих родственников, а потому искали родственных чувств между собой. Их полное отделение от мира сего вело к прочным связям между собой в экклесию. И Павел неоднократно повторяет мысль, что спасение – дело общее, которое не может быть достигнуто каждым в отдельности. Тертуллиан (Apology 39) и Минусис Феликс (Octavius 9,2; 31,8) говорят, что язычники были сильно недовольны Христианами из-за их близости между собой, и особенно тем, что они называли друг друга братьями и сестрами.

Рассказывается об обращении и крещении целых “домов”: Корнилия, Лидии, тюремщика в Филиппах, Стефана (1Кор 1,16) и Криспа (Деян 18,8). А из этого вытекает, что верующие тех времен “встречались домами” (Деян 1,13; 2,46; 5,42; 12,12; Рим 16,4,5,14,15,23; 1Кор 16,19; Кол 4,15; Фил 1)⁽¹⁾. Именно по этой причине археологи не могут найти никаких останков Христианских сооружений тех времен, ибо они собирались тогда в больших горницах богатых и больших домов. Раскопки одного из археологов, привели его в выводу, что в таких “горницах”, как правило, собиралось около 30 человек (примерное количество многих экклесии наших дней). Подводя итог своему глубокому исследованию, он приходит к выводу, что археологические находки не подтверждают существование Христианских храмов вплоть до 180 года Н.Э., ибо до этого времени Христианство распространялось отдельными людьми, или же небольшими группами⁽²⁾. Негласным законом того времени было то, что в религиозных вопросах все члены дома следовали его за главой. По законам того мира обращение главы дома означало обращение и всех остальных членов этого дома. Призвание же Христиан было слишком личностным. А это значит, что, когда мы читаем об обращении целых домов (Деян 16,15,31-34; 18,8; 1Кор 1,11,16; 16,15; Рим 16,10), нам нужно понимать, что главам этих домов нужно было избежать искушения быстрого и разового обращения всех членов своего дома, дабы все они слепо следовали за ним. Он должен был благовествовать им! А удача благовестия зависела от самого главы дома. То же самое относится и к нам сегодняшним. Может произойти и так, что какая-нибудь небольшая церковь решит обратиться к поискам Истины. Тогда некоторые члены ее последуют за “старейшинами” и большинством. Особенно это касается, когда речь заходит о женах и детях, которые, подражая своим мужьям и отцам, слепо следуют по их стопам “в истине”. Ни родители, ни мужья, никакие другие родственники не могут спасти никого, кроме самих себя. Обращение к Богу и Господу было, и должно оставаться, исключительно личностным. Христадельфиане в 3-м, или в 4-м поколении не могут быть спасены одним крещением, ибо необходимо еще и обращение. Не должно быть слепого следования вере отцов. Также нужно не забывать о том, что наша вера является верой первого столетия. Тогда женщины и рабы принимали ее просто потому, что это было их долгом. В то время из-за веры одного главы дома образовывались целые религии (напр., Митраизм). И здесь, опять-таки, настоящее Христианство выходит из ряда вон всего и вся. Женщины и рабы в нем занимали такое высокое положение, что оно само напрашивалось на осмеяние.

С другой стороны, из Нового Завета видно, что было много рабов, обращавших своих хозяев, которые, вероятнее всего, уже имели иную веру. На эти места указывают, как на те, где Библия не может быть права. А это, конечно же, не так. Мы просто знаем и верим, что людьми двигала великая сила благовестия, единая надежда на Царство, соединенная с естеством Христовым, заставлявшая их рисковать всем, даже жизнью и репутацией, и все ради того, чтобы обратить хотя бы одного настоящего верующего. Прежде всего они, вероятно, искали отношений с домами, в которых происходили собрания экклесий, ибо нам вменено в обязанность быть всем вместе, чего бы это ни стоило. Для нас это может стоить тратой времени и средств на дорогу, различных неудобств в отношении с теми, которые сильно отличаются от нас самих. Для тех же, первых, это стоило крупных неприятностей, когда, например, раб уходил на собрание от хозяина, купившего его. Чтобы провести какое-то время в другом доме примерно 1 час в неделю, он рисковал для этого, возможно, жизнью. Ибо господа имели право убить своего раба за любую провинность. К тому же Христианство всегда было и остается особенной религией. Мы не можем поклоняться какому-нибудь еще Господу или Учителю. Мы не можем служить сразу двум господам. У нас один Господь – Иисус Христос. А потому для раба, признавшего Его своим Господином, плата за это признание была очень высока. Но те, первые Христиане, обладали благовестием такой силы, которое, несмотря ни на что, вопреки всем человеческим логикам, обращала и обращала все новых членов Тела Христова. Многие становились безумцами ради Христа, ради общения со своими братьями и сестрами принимали над собой Его господство. Можно много и долго представлять себе, как верующие братья и сестры тех времен собирались на встречи для хлебопреломления, отказываясь служить на это время своему неверующему господину, ради одного настоящего Господа, ради Которого они были готовы пожертвовать всем…

(1) Robert Banks, Paul’s Idea Of Community (Exeter: Paternoster, 1980) pp. 29,41. Можно лишь дивиться, по-настоящему ли соответствует наша ревность к содержанию молитвенных домов для проведения собраний Новому Завету?! Когда находишься в Индии или в Африке на собраниях, проводимых хозяевами, ощущаешь себя “странником”. Если бы кто-нибудь из них, увидел нашу “роскошь” из глубины своей нищеты, то он вряд ли бы всем сердцем принял настоящее благовестие и захотел немедленно креститься. В первом столетии, похоже, было несколько домов для собрания экклесии. “Юстин мученик, в своей “Первой Апологии” упоминает несколько домов в Риме, где проходили собрания верующих через век после написания Нового Завета”. Также и из Рим 16,4, 14,15 следует, что тогда существовали небольшие группы верующих, хотя Павел и обращался ко всем им, как к одной целой экклесии. Обратите внимание на то, что в этой экклесии существовало несколько семей (Рим 16,10,11,13,15), которые встречались также и со всеми остальными. Учитывая это, Павел пишет о месте, занимаемом сестрой, в Коринфской экклесии. Возможно, они встречались все вместе только в исключительных случаях, таких как, например, хлебопреломление, остальное время проводя среди своего “дома”. Это объясняет возникновение некоторых проблем в Коринфе. Похоже там не все верующие встречались регулярно со всеми и в одном месте, предпочитая проводить собрания в своем узком, домашнем кругу (задумайтесь над Рим 16,23; 1Кор 5,4; 14,23; 1Фес 5,27; Евр 10,25; 13,24). Существование домашних церквей в Коринфе объясняет “собрание” “всей церкви”, когда, в частности, проходило хлебопреломление (1Кор 11,17,18,20,33,34; 14,23,26). Это также объясняет почему Павел, писав в Коринф, говорил о повиновении ему всех церквей (1Кор 7,17; 14,34). И дальше, в ст 35, Павел заповедует женам задавать свои вопросы “дома у мужей своих”, явно подразумевая более маленькие, “домашние” экклесии, а не просто верующих мужей этих женщин. Также, “если кто голоден, пусть ест дома” (гл 11,34), звучит довольно жестоко, если под этим подразумевается просто дом, где живет верующий. Как и где может голодный и бедный брат удовлетворить свой голод, если не на братской вечере? Нет, гораздо логичнее будет, если понимать этот призыв, как призыв не обременять всю церковь проблемами, которые можно решить на более низком уровне. В этом Послании в некоторых местах под словом “дом” подразумевается экклесия (1Кор 1,16; 16,19). Психологи говорят, что людям полезно соединять себя с тремя разными группировками: первая, большая группа, причастие к которой дает человеку чувство собственной значимости, поднимающее его над окружающим его ограниченным миром (каждый из нас, например, принадлежит к Телу Христову, Которое не ограничено ни временем, ни пространством.); вторая группа – в размере “собрания”, когда каждый знаком со многими членами его, но где все же встречаются и незнакомые лица (как, например, в Коринфе). И третья группа – узкий круг, в котором собираются близкие друзья, понимающие друг друга с полуслова. Последнее возможно в домашней экклесии. Можно лишь удивляться, почему наши большие экклесии не хотят замечать подобных разделений. Нам необходимо, наконец, понять, что наше служение не должно походить на выступление на театральных подмостках, где заранее известно, кто (хотя и талантливый) актер, а кто зритель. Мы – члены Тела Христова, ощущающие присутствие друг друга. Тело растет, созидая себя в любви. Мы – не только зрители, мы – одна семья, связанная по-настоящему крепкими узами. Мы в себе являем Христа друг другу, а это гораздо легче сделать на домашнем уровне.

Такое понимание помогает разрешить некоторые вопросы этого Послания. Из 1Кор.11 видно, что женам можно и говорить, и молиться, и пророчествовать на собраниях. В 1Кор.14 же звучит запрет на все это. Возможным решением может быть то, что в 1Кор.11 говорится о собраниях домашних, тогда как в 1Кор. 14 о больших соборах. Это объясняет также почему Павел был вынужден отвечать на вопрос, почему то, что позволительно жене делать дома, запрещается ей делать в большом собрании? Также было замечено, что “в пяти местах, где упоминаются домашние церкви, среди глав их также упоминаются женские имена” (Mary Evans, Woman In The Bible, Paternoster, 1998 ed., p. 124). Из Ветхого и Нового Заветов видно, что сестра не может возглавлять экклесию. И все же, как в случае с Лидией, вслед за ее обращением, последовало обращение, скорее всего не без ее влияния, всего дома ее. Очень может быть, что то же самое относится и к “избранной госпоже” из 2Ин 1. В наставлении Иерусалимской экклесии говорится, чтобы они не забывали собрания своего, ибо, как кажется, они предпочитали собираться в своем, узком кругу, пренебрегая собранием всей церкви вместе.

(2) Graydon Snyder, Archaeological Evidence Of Church Life (Macon GA: Mercer University Press, 1985).