20 “Был час третий, и (не сказано, “когда”) распяли Его” (Мк 15,25). Можно предположить, что они ожидал определенного времени для распятия. Они должны были распять Его в третий час. Возможно, что они пришли на место немного раньше, и с нетерпением ждали, когда наступит третий час. В 15-й главе Евангелия от Марка очень часто встречается “и”, что подчеркивает многократность повторения безжалостных издевательств. И в этом особенность возлагаемого креста и на нас.

21 “И, сидя, стерегли Его там”. Во всем описании распятия четко просматривается, и особенно у Марка, резкое разграничение между распятым Христом и всем остальным миром. Если мы, как заповедано, также несем крест за Ним, то и мы безоговорочно должны быть отделены от мира (Гал 1,4).

Обратите внимание на комментарии по хронологии. Матфей и Марк, чтобы уделить большее внимание смерти Господа, помещают свое описание надписи на кресте, вырывая его из четкой хронологической последовательности, рассказывая о разделе Его одежд раньше, чем то происходило на самом деле. Мелочная человеческая жадность проявлялась в метре-двух от страдающего Спасителя, Который, несмотря на жуткую боль, неустанно повторял, одни и те же два греческих слова, “Отче! прости им”. При кресте было четыре воина, разделивших между собой Его одежду: Его плат, пояс, нижнюю ризу и сандалии, сандалии Галилеянина, прошедшего в них так много миль. Ходившего чтобы благотворить и исцелять... Они пригвоздили Его, давя на грудь коленом, к кресту, отбросили молоток, и тут же начали спорить о том, кому достанутся эти изношенные сандалии. Интересно, что сделал с ними воин – продал, или сам носил их? Или же он их сохранил?

И нам нужно смотреть на свои материальные потребности в свете креста, отобразившего на себе власть маммоны, которая затмевает крест, заставляет молчать о чуде воскресения (Мф 28,14), побуждает к предательству Господа всей благодати (из Мф 26,15 видно, что Иудой руководило исключительно стремление к наживе). Долгие и утомительные часы, затраченные для получения хорошо оплачиваемой должности, стремление иметь хороший автомобиль, жить в отдельном доме, а не в квартире, носить дорогую и красивую одежду, питаться не тем, что дает организму необходимое количество белков и углеводов, а обязательно вкусно... Во всем этом виновны мы все. Или почти все. Мы стоим у подножия креста и пренебрегаем его истинным значением, не желая замечать его. А то и еще хуже – вместо признания за собой такой вины, находим себе извинения.

Помещение рассказа о надписи вне хронологической последовательности, также может означать желание заострить внимание на том, как сидевшие и наблюдавшие за Господом Иисусом, также рассматривали и эту надпись. Рядом были еще две надписи, но все внимание присутствующих было обращено на Иисусову. Он был вознесен и привлек всех к Себе, для начала, привлекши к Себе взоры всех людей (Ин 12,32). Как и сегодня крест все также обладает такой же притягательной силой.

25 “Проходящие” останавливались там не только из чисто человеческого любопытства, мол, давай-ка посмотрим на распятие. Голгофа была недалеко от города. Собравшаяся толпа должно быть была внушительна, ибо на это зрелище сошелся весь народ (Лк 23,48). Упоминание “проходящих”, или же “мимоходящих”, т.е. проходивших перед крестом по несколько раз, насмехаясь над Господом (Мк 15.29; см. греческий и церковнославянский), напоминает жертву потрясения, или возношения пред Богом распятого Христа. Общность Пс 21,8 с Мф 27,39 говорит о том, что “проходившие” намеренно злословили и ругались над Ним. Из-за того, что взгляд Господа был обращен вниз, Он не мог не видеть всех, проходивших перед Ним. Их слова были теми же, что были сказаны в синедрионе (Мф 26,61), а это значит, что они, скорее всего, были членами его, так сказать коллегами по работе Иосифа и Никодима.

“Разрушающий храм...”, должно было напоминать Ему о том, что Он Сам, а не они, разрушал его. Он знал, что храм будет разобран камень за камнем, как и храм тела Его, на котором Он вознес наши грехи на древо. Он предсказывал, что храм Его тела будет “разрушен”, сравнивая его со с постепенным собранием скинии в пустыне (ср. с 2Кор 5,1). В этой длительной процедуре, Он видел предсказание Своей мучительно-долгой смерти, длительного умирания каждой Его человеческой составляющей. Слова же, “и в три дня Созидающий”, должны были устремлять Его духовный взор в определенное для Него будущее. Так что все их насмешки лишь укрепляли Его духовно. Так же как и их цитаты, взятые из Пс 21 (“уповал на Бога”) направляли ум Господа к тому же Псалму, чтобы обрести утешение во второй его части, как и в том, что Псалом говорит об этих ругателях.

Даже в насмешках и издевательствах наполненный Библией ум Господень находил подкрепление. То, что Господь понес на Себе осуждение за грехи Израиля было совершенно ясно: “Руками всплескивают о тебе все проходящие путем, свищут и качают головою своею о дщери Иерусалима” (Плач 2,15). Обратите внимание так же и на Иер 48,27: “Не был ли в посмеянии у тебя Израиль? разве он между ворами был пойман, что ты, бывало, лишь только заговоришь о нем, качаешь головою?” Эти слова точно относятся к Господу, помещенному на кресте между ворами, с качавшими головами прохожими, но... Израильтянами. Само пророчество говорило о насмешках языческих народов над Израилем, а потому поступая так, они тем самым признавались, что они уже не являются народом Божиим, а относят себя к язычникам. Внезапно наступившая тьма должна была напомнить Иер 33,19,21, где говорится о том, что нарушение привычной последовательности дня и ночи, будет признаком нарушения Богом Своего завета. Осуждение Израиля было в том, что “ты будешь ощупью ходить в полдень” (Вт 28,29). И все же Господь сознавал, что Он страдает за Израиль, что с Ним обращаются как с отступившим от Бога Израилем, а потому Он с еще большим пылом должен был молиться о его прощении и спасении, зная, что Он на Себе несет их осуждение. Господь “истязуем был... за преступления народа Моего претерпел казнь” (Ис 53,8). А потому в страданиях распятого Иисуса можно увидеть так много от страданий самого Израиля.

26-28 Это было повторением второго искушения – сойти, броситься вниз с самой верхней точки храма, броситься в лежащую внизу геенну, авось, Ангелы, да спасут тебя. Это было искушение совершить самоубийство, не отдавая Своей жизни за друзей, в надежде, что Ангелы как-нибудь, да спасут Его одного. Победа в одном искушении ведет к победе в другом, а потом и в следующем. Все искушения, произошедшие в пустыне, вновь повторились в распятии на кресте. Обратите внимание на то, как у Матфея и Луки три искушения Иисуса повторяются в трех издевательских насмешках на кресте. То, что “диавол отошел от Него до времени”, может означать, что “он” вернулся к Нему на кресте. И, что совершенно ясно, последние искушения происходили внутри Его, хотя и были вызваны снаружи.

29 “Других спасал” - напоминание о Лазаре, ибо происшедшее с ним, было хорошо известно всем Иудеям. (Интересно, присутствовал ли Лазарь при распятии? Было бы очень странно, если бы его там не было). В памяти Господа должно быть ярко всплыли и смерть Лазаря, и Марфа, и Мария – вся убитая ныне горем семья, которую Он так сильно любил.

30 Сильно подчеркнутое, “спаси Себя Самого”, было искушением для Него забыть о нас. Должно быть, что Он думал над тем, что только оставаясь на кресте Он может спасти не только Себя, но и нас. Сошествие с креста не вело к спасению. То, что под спасением подразумевает плоть сильно разнится от того, что под ним понимает дух.

32 “Если Он угоден Ему” - было ссылкой на Пс 17,20 и Пс 90,14 в переводе 70-ти (см. церковнославянский). Бог не искушается, иначе Он ответил бы им.

“Если Он Царь Израилев” - вопиющая об этом надпись над Ним лишь подтверждала признание Самого Господа, что Он – Царь Израильский. Должно быть выглядело очень нелепо то, что этот несчастный Человек, действительно почитал Себя за Царя.

“Пусть теперь сойдет с креста”. За этими словами могла следовать пауза – попытается Он сделать что-нибудь, или нет? В глубине души они сознавали, что Он может сойти с креста. Эти молчаливые паузы должны были причинять Господу сильные страдания. Ведь в толпе, наверняка, находились сочувствующие Его несчастному положению, которые легко могли уверовать в Него, сойди Он с креста. Однако Он четко усвоил наставление из произошедшего еще в Галилеи, что никакие потрясающие воображение чудеса, не могут и на йоту прибавить веры (и тому яркое подтверждение Пятидесятницы и проч.)

Удивительно, но насмешки Иудеев во время распятия постепенно шли на убыль. Господом недвусмысленно было предсказано, что когда они вознесут Сына Человеческого, тогда узнают о Его Божественном происхождении, ибо узнают, Кто Он есть (Ин 8,28; см. церковнославянский). В распятом Христе должно быть было нечто, что убеждало их в своей безрассудности и в Божественном происхождении Сына Божия. И это “нечто” видно по сей день.

35 Интеллигентные люди в концентрационных лагерях часто были ненавидимы, подвергаясь со стороны остальных заключенных насмешкам, до тех пор, пока не опускались до их уровня. И это, очевидно, естественная человеческая реакция. И в этом же, что также очевидно, кроется еще один феномен концентрационных лагерей, а именно то, что заключенные часто сотрудничают со своими тюремщиками – слабость объединяется с силой, чтобы подавлять других, таких же слабых, как они. Подобная психология помогает понять первоначальное поведение на кресте позже раскаявшегося злодея. Господь потерпел его – и Его терпение было вознаграждено обращением и спасением еще одной человеческой души. Оба злодея были людьми, много повидавшими на своем веку, но даже для них самомнение Иисуса выглядело очень необычно. Все же распятие было как раз и призвано для того, чтобы в корне изменить это Его мнение о Себе. Он знал, Кто Он и куда идет. Иосиф Флавий пишет, что приговоренные на суде к распятию на кресте делали всё возможное и невозможное, лишь бы смягчить приговор. Эти два разбойника, вероятно, прошли через это. Возможно, именно по этой причине так сильно были возмущены Иудеи, когда Господь молчал, вместо того, чтобы защищаться, а также когда спокойно признал Себя Мессией, пришедшим для суда над ними в последний день (Мф 26,63-65). Его богохульство как раз и заключалось в том, в чем Его так безуспешно пытались переубедить. Можно быть уверенным, что как Иудеи, так и воины приложили максимум усилий, чтобы изменить Его мнение о Самом Себе, что, в Его положении, означало потерей веры в то, что Он – непорочный Сын Божий.

И это объясняет почему воины, да и сами Иудеи, насмехались над Ним так, а не иначе – хотя и неосознанно, но они хотели опустить Его до своего собственного уровня. И то, что Господь все же не опустился до них, является еще одной Его победой. Это было искушение подобное искушению сойти с креста: “Сойди, опустись до нашего уровня, до уровня потерявших всякую надежду людей, думай исключительно о своем распятии на этом кресте, о том, как облегчить боль и оживить затекшие члены, перемещая вес тела с рук на ноги, а потом с ног на руки, и опять с рук на ноги, и снова с ног на руки...” Вам должно быть знакомы чувства, когда приходится нести тяжелый груз. Все внимание приковано только к нему. Вы тяжело дышите и потеете, а потому ни капли не беспокоитесь о том, если заденете кого-нибудь, или же наступите на детскую игрушку. Те люди как раз и находились на этом уровне. Господь находился точно в таком же положении, однако Ему каким-то образом удалось подняться над ними, удалось не опуститься до животного, бездумного уровня. Благодарю Тебя, Господи, что Ты сделал это ради меня.

Примечание. Есть мнение, что в семитских языках существует такое понятие, как единственное число выражающееся через множественное. (Например: “Мы, Николай второй...”) А потому под “воинами” может подразумеваться всего лишь один воин, а под “злодеями” – один злодей. Не берусь утверждать, правда это или нет, однако думаю, что эта идея принадлежит католической церкви, чтобы оправдать свою канонизацию раскаявшегося злодея.